Мой дедушка, мамин отчим, умер довольно давно, тридцать четыре года назад. Тут бы мне, как человеку немногим за сорок, логично было сказать «поэтому я его почти и не помню», но нет. Прекрасно помню, потому что очень его любил, как и он меня, и вообще, мы с ним были были большие друзья, не разлей вода.
Скромный и незаметный пенсионер, бывший водитель дряхлого «газончика». Периодически получавший от бабушки «чертей» за приныканный в рукаве фуфырик беленькой, и смущенно улыбавшийся при этом. Совсем не героического вида, а именно что шофёрского, очень простецкого, вполне станичного. Как у всех.
Да, помню и огромный иконостас орденов и медалей на дедушкиной гимнастёрке, которую тот надевал на майские. Некоторые из этих медалей, конечно, были юбилейными (в честь 20 или 30 лет Победы и в таком духе). Но боевых было куда больше: «За Отвагу», «За Будапешт», «За Прагу» и так далее, много разных. Курск, Белоруссия, Берлин, Халхин-Гол. Я иногда запускал пальцы и перебирал всю эту потемневшую латунную и никелевую тяжесть, вся восточная и центральная Европа звенела у меня в руках, не говоря про Дальний Восток. Но тогда, семилетний пацанёнок, я как-то не задумывался об этом. Тогда, в восьмидесятые, у многих стариков на Кубани такое же было. Это было совершенно нормально. Как у всех.
Увидимся когда-нибудь.
————
А о другом дедушке, по папе, который тоже воевал и тоже награждён медалями и орденами, я тоже расскажу, конечно. В своё время.
Скромный и незаметный пенсионер, бывший водитель дряхлого «газончика». Периодически получавший от бабушки «чертей» за приныканный в рукаве фуфырик беленькой, и смущенно улыбавшийся при этом. Совсем не героического вида, а именно что шофёрского, очень простецкого, вполне станичного. Как у всех.
Да, помню и огромный иконостас орденов и медалей на дедушкиной гимнастёрке, которую тот надевал на майские. Некоторые из этих медалей, конечно, были юбилейными (в честь 20 или 30 лет Победы и в таком духе). Но боевых было куда больше: «За Отвагу», «За Будапешт», «За Прагу» и так далее, много разных. Курск, Белоруссия, Берлин, Халхин-Гол. Я иногда запускал пальцы и перебирал всю эту потемневшую латунную и никелевую тяжесть, вся восточная и центральная Европа звенела у меня в руках, не говоря про Дальний Восток. Но тогда, семилетний пацанёнок, я как-то не задумывался об этом. Тогда, в восьмидесятые, у многих стариков на Кубани такое же было. Это было совершенно нормально. Как у всех.
Прошли десятки лет, сначала появился интернет, потом в него начали выкладывать материалы из архивов времён Великой Отечественной. И в этих архивах нашлось кое-что про командира роты связи 23-го стрелкового полка 51-й стрелковой дивизии Василия Павловича Табацкого. Того самого, который старенький дедушка Вася из моих детских воспоминаний, в смешной широкой фуражке, улыбчивый, морщинистый и с седеющей щетиной. И нашлось немножко о том, откуда, по меньшей мере, одна из медалей.
И понятно стало, что дедушка-то у меня был не просто тихий шофёр на пенсии, а настоящий воин и Герой с большой буквы. Просто, как это всегда бывает у настоящих, а не дутых героев, дед скромничал и никогда своими заслугами не бахвалился. Даже мне, внуку, про войну рассказывал как-то скупо и неохотно.
Но я, семилетний шкет, этим как-то не особо парился и расспросами его не донимал. Тогда почти у всех нас, ровесников, были живы дедушки, и практически все раньше воевали. Это ведь было нормально. Как у всех.
Горько жалею теперь о том, о чем договорить с дедом так и не успел, да поздно, конечно. Что поделать, мне было всего-то восемь, когда его не стало.
Земля тебе пухом, дедушка Вася.Увидимся когда-нибудь.
————
А о другом дедушке, по папе, который тоже воевал и тоже награждён медалями и орденами, я тоже расскажу, конечно. В своё время.
Комментариев нет:
Отправить комментарий