В детстве, когда я жил на Северном Кавказе, в доме у бабушки был чердак.
На него в то время, кроме меня, почти никто не лазил, бабушке в её возрасте было трудновато взбираться по шаткой приставной лестнице. Поэтому я этот чердак оккупировал в практически единоличное владение. Знойным летом он не пользовался спросом: солнечное сандалетно-голопузое детство стремглав летело и бурлило по неасфальтированным станичным улицам, в лесу, в горах, на речке, с мячом, рогаткой, удочками, велосипедом, с такими же неистово-неугомонными ровесниками.
То ли дело к осени, когда заряжали дожди.
На него в то время, кроме меня, почти никто не лазил, бабушке в её возрасте было трудновато взбираться по шаткой приставной лестнице. Поэтому я этот чердак оккупировал в практически единоличное владение. Знойным летом он не пользовался спросом: солнечное сандалетно-голопузое детство стремглав летело и бурлило по неасфальтированным станичным улицам, в лесу, в горах, на речке, с мячом, рогаткой, удочками, велосипедом, с такими же неистово-неугомонными ровесниками.
То ли дело к осени, когда заряжали дожди.
